Уже в далеком 1995 году уроженец Волгограда Юрий КАЛИТВИНЦЕВ свой выбор сделал сам, о чем с позиции прожитых лет совершенно не жалеет. Оказавшись невостребованным в России, полузащитник-созидатель оказался в Киеве, поменяв не только клуб, но и российского двуглавого орла на украинский трезубец.

      - Юрий Николаевич, в петербургском спортивно-концертном комплексе не нахлынули воспоминания? 22 года назад, еще в Ленинграде, вы играли в составе юношеской сборной СССР на Мемориале Гранаткина.
       - С трепетом ждал приезда в Питер. Едва мы вышли из автобуса, прокрутил тот турнир в памяти. Это было первое мое выступление за сборную бывшего Союза. Играл я левого защитника, хотя в клубе - волгоградском "Роторе" - всегда действовал в центре поля. Классная команда собралась: Харин, Сидельников, Мостовой, Добровольский, Колыванов. Тренировал нас Анатолий Бышовец. Да и турнир памяти Гранаткина был высочайшего уровня. В решающем матче обыграли 3:1 немцев...

       - На минуточку! Сборную ФРГ с Берти Фогстом на тренерской скамейке и Оливером Бирхоффом на позиции центрфорварда. Неужели за победу в таком представительном турнире наши юноши не получили даже банальной стипендии? По Союзу-то уже гуляла перестройка.
       - Помню, Бирхофф забил тогда Харину - головой, конечно же. Что касается премиальных, то за домашние матчи или турниры мы не получали ни-че-го! За границей выплачивали суточные. На них можно было купить подарки родным. Чуть позже для игроков всех юношеских сборных страны федерация назначила стипендии. Правда, никто и никогда их не видел. Деньги переводились на сберкнижку, а в 1992-м они благополучно сгорели. Кстати, сейчас в Украине начали выплачивать "советские сбережения" (смеется).

       - Большинству ребят из юношеских сборных не удалось избежать повестки в ЦСКА. Почему же призывник Юрий Калитвинцев отправился в соседний Ростов?
       - По личной инициативе командующего Северо-Кавказским военным округом… Хотя, скорее, здесь дань традиции. Старшие ребята Саша Никитин, Игорь Суровикин "отслужили" на берегах Дона и вернулись в "Ротор". Я пошел уже проторенной дорогой. В любом случае Москва мне не нравилась. Молодой был, панически боялся мегаполиса.

       - Из Ростова вы могли пойти на повышение. Однако вернулись в "Ротор", выступавший в первой лиге.
       - Начальник команды (формулировка "президент клуба" появилась значительно позже) Владимир Горюнов и тренер Виктор Прокопенко могли убедить любого. "Сынок, зачем тебе эта Москва? Возвращайся домой". А предложения сыпались, и достаточно серьезные. Из московских "Динамо" и "Локомотива", минского "Динамо", питерского "Зенита".

       - Стоило вам вернуться в Волгоград, как осенью 1988-го команда шагнула в ряды советской элиты. Многим "Ротор" обязан Виктору Евгеньевичу Прокопенко?
       - Между собой мы его называли "дядя Витя", вечная память большому тренеру. Молодые игроки старались подражать Прокопенко во всем: в манере одеваться, говорить. Для нас он был чем-то монументальным.

       - Несмотря на вашу боязнь мегаполиса, в столицу все-таки перебрались. Переезд из провинциального Волгограда в Москву был продиктован желанием улучшить бытовые условия?
       - Не совсем так. В московское "Динамо" я собирался переходить еще осенью 1990-го, когда "Ротор", уже без Прокопенко, вылетел из высшей лиги. Меня убедили остаться еще на сезон. Динамовцы пошли навстречу. Поверьте, я никого не шантажировал. Обидно, когда своему воспитаннику, отыгравшему пять сезонов, обещали предоставить квартиру, но обещаний не выполняли. Я уже создал семью, не жить же вместе с родителями? Когда вновь встал конкретный вопрос о переходе в "Динамо", мне готовы были предоставить финансовые условия не хуже динамовских. Но я дал слово президенту клуба Николаю Толстых и тренеру Валерию Газзаеву. Люди рассчитывали на меня, почему же я должен был их "кинуть"? К тому же хотел расти, играть в еврокубках, что в Волгограде сделать было проблематично.

       - Однако именно в еврокубках "Динамо" хлебнуло лиха, уступив немецкому "Айнтрахту" - 0:6, что привело к отставке Газзаева, доверявшего вам. Команду возглавил Константин Бесков. По мнению мэтра, Калитвинцев оказался плохим футболистом?
       - Приход Бескова в "Динамо" я встретил с энтузиазмом! Мне были знакомы его требования, его видение футбола. Изначально они воспринимались мной как близкие по духу. Но Константину Ивановичу не нужны были личности - это его тренерское право. Я долго об этом думал и сегодня остаюсь при своем мнении. Убрали из команды меня, Женю Смертина, Тетрадзе, Добровольского даже хотели. Пришлось уехать в Нижний Новгород.

        - ...где вас ждал мастер разговорного жанра Валерий Овчинников, которого в футбольных кругах еще называют Борманом.
       - У нас сложились профессиональные отношения. Так "работать со словом" никто из тренеров на моей памяти не умел. Со стороны его методы общения с игроками казались уничижительными. Хотя сейчас понимаешь, что кнут не был таким уж тяжелым. Подбор игроков, наверное, предполагал крепкое словцо. Запомнились его психологические ходы. На кону стоит премия - 100 долларов, в перерыве она увеличивается до 300. Раз такая тема прошла, другой. Играем в Волгограде с "Ротором". Первый тайм закончился нулевой ничьей, в перерыве ждем от Овчинникова ответных шагов. Он промолчал, мы выиграли 3:2. Только потом Викторыч добавил премиальных.

        - Запомнились еще какие-то перлы от Овчинникова-Бормана?
       - Валерий Викторович - такой человек, что каждую его установку, теоретическое занятие или просто житейскую ситуацию можно было конспектировать. Мы жили на базе с семьями, и многие ребята жаловались, что нас не кормили. Овчинников сказал со свойственной ему прямотой: "Мне, мол, на ваши жалобы… Что, я еще буду кормить вас, ваших жен, ваших детей?". В одном из интервью я встал на защиту Бормана. О каком питании может идти речь? Выйди за ворота базы и покушай. Платят нам нормальные деньги, вовремя. Овчинников тогда долго смеялся: "Правильно, Калитвинцев. Вот я открою еще два ресторана у ворот базы, кушайте на здоровье". Получается, мы свои деньги будем возвращать тренеру через эти рестораны?.. Кстати, с Викторычем мы встретились на Кубке Содружества, он сейчас вице-президент эстонской "Левадии", обнялись, расцеловались. Мне кажется, Овчинникова не хватает современному российскому футболу.

       - После последнего матча сезона-1994, в котором коллеги-футболисты вас признали лучшим игроком чемпионата России, было уже не до шуток. Постарался игрок "Алании" по фамилии Горелов. До сих пор не простили парня?
       - Обида сидела во мне достаточно долго, но сейчас зла не держу. Еще до игры меня предупреждали, что у них свои "разборки", но что мне нужно было - ноги убирать? Горелов умышленно сыграл в берцовую кость. Сразу после матча он зашел в раздевалку, извинился. Я ответил: "Мир тесен, земля круглая, встретимся". Тогда мы улетали чартером в Нижний Новгород, и Горелов, а сам он родом из тех краев, попросился у Овчинникова в самолет. Викторыч согласился, но я слишком эмоционально отреагировал. Давайте вашим игрокам будут ломать ноги, а вы будете возить обидчиков на своем самолете! Овчинников отказал Горелову. Больше мы с ним не виделись. Хотя через наших общих знакомых (через Сергея Деркача, игравшего в "Алании") Горелов еще раз просил извинить его. Инцидент исчерпан, я его простил.

  - Нет худа без добра. Если бы не тот злосчастный перелом, возможно, не оказались бы вы в киевском "Динамо", в сборной Украины?
       - У меня были предложения практически из всех московских клубов, но после травмы, когда я ходил в гипсе и на костылях, телефон неожиданно замолчал. Позвонил лишь Валентин Иванов из "Торпедо", но я уже стал киевлянином. Григорий Суркис, в ту пору президент "Динамо", готов был сразу подписать контракт. Козьмич удивился: "Юра, ты с ума сошел. Там же Чернобыль рядом. Все оттуда, а ты туда?".